Охота на викинга [роман] - Нильс Хаген

Отец совсем не изменился за те семь или восемь месяцев, что мы с ним не виделись. Он жмет мне руку, хлопает по плечу.

— Долго же ты летел!

Я изображаю удивление, спрашиваю:

— Как мама?

Разумеется, я знаю, что с нею все в порядке, мы регулярно связываемся посредством Skype, но таков ритуал.

— Ждет тебя. — Отец перехватывает у меня сумку, увлекает через людный зал к выходу и снова повторяет: — Не устал?

— От чего уставать? — на этот раз я удивляюсь по-настоящему

— Долгий перелет.

— Почему долгий? Нормально.

Этому словечку — «нормально» — я научился у русских. Весь мир живет по законам дуализма, и только у русских есть три философские градации состояния чего угодно —: хорошо, плохо и нормально. Как машина? Нормально. Как работа? Нормально. Как отдохнул? Нормально.

Это не значит — «никак», это значит, что все прошло без неожиданностей, как позитивных, так и негативных.

— Вы опоздали на час двадцать, — сообщает отец. — На сайте авиакомпании написано, что самолет изменил маршрут из-за атлантического циклона над Центральной Европой.

Ого! А я, увлеченный рассказом Уши, и не заметил!

Выходим на «причал». Подъезжает такси. Это тоже ритуал — обязательно брать из аэропорта такси. Отец отдает водителю сумку, открывает мне дверь. Я сажусь, и только тут до меня доходит: Арита!

Я же обещал позвонить, а рейс задержался. Она там наверняка с ума сходит, мучается…

Включаю телефон, звоню на стационарный в квартиру Ариты. Стационарный телефон — русские его называют «домашний» — это в России настоящий фетиш. Квартира обязательно должна иметь точку подключения телефона, как в древние шестидесятые. То, что сейчас мобильный телефон с полным безлимитным пакетом обходится дешевле, никого не смущает. В квартире должен быть телефон! — это фактически аксиома и неписаный закон.

В трубке противно пищат длинные гудки. Такси трогается. Отец с тревогой посматривает на меня, держа в руке плоскую бутылочку Gammel Dansk. Это тоже наша традиция — по приезду пропустить в такси по паре глотков старой датской настойки. Однако чувствую — сегодня традиция будет нарушена. Нарушена, потому что Арита не берет трубку.

Это значит — что-то случилось.

Звоню ей на сотовый, находясь в некой прострации. Настроение — смесь раздражения, удивления и страха.

Она должна была ждать моего звонка!

В трубке играет Bongo bond, Арита поставила эту мелодию вместо гудков. Играет долго, практически до конца.

Чувствую, как ладони мои становятся липкими от пота.

Что-то случилось!

Я снова и снова набираю Ариту, пытаясь представить, прокрутить в голове все варианты, от самых невинных — вышла в магазин, забыв телефон, постучала соседка, и Арита просто не слышит звонка, находясь на лестничной площадке, — до роковых, инфернальных и зловещих. Их я гоню от себя, стараюсь не думать об этом, но подсознание упорно выталкивает жуткие видения с лужами крови, разбитыми машинами, маньяками в подъездах, грабителями в квартире и прочими ужасами, словно бы намекая: «Вот так оно и случается».

Нет! Арита жива, здорова, и с нею ничего не произошло. Умом я понимаю это, но пальцы мои все давят и давят на кнопку вызова, а в ухе все звучит и звучит проклятая Bongo bond…

Часа через два, которые я провел точно во сне — приехал домой, обнял маму, родственников, поел, как-то общался, что-то делал, — приходит SMS.

Я, оборвав на полуслове разговор с дядей Ульриком и родителями, выхватываю смартфон и дрожащими пальцами тычу в экран, зная, чувствуя — это от нее.

SMS-сообщение действительно оказывается от Ариты. Оно неожиданно длинное. И пугает меня даже больше, чем то, что она не отвечала на звонки.

"Милый, я даже не знаю, с чего начать. Все так неожиданно… все так странно… Моя жизнь как будто не принадлежит больше мне. Ты уехал, и теперь так холодно и одиноко…»

Набираю Ариту. Снова проклятая Bongo bond. И наконец — о чудо! — родной, любимый голос.

— Алло, Ни? Это ты?

— Конечно я, Арита!

— Ни, почему у тебя такой голос? Что-то случилось?

— Нет, любимая, все хорошо. Просто… Почему ты не брала трубку?! Я звонил много раз…

— Я… Я не слышала звонка. Я заснула…

О господи — заснула! Ну конечно! Вот я кретин! Идиот! Навоображал себе черт знает что, а она, милая моя девочка, просто устала ждать, когда я соизволю позвонить, и задремала.

Я понимаю — во всем виноват атлантический циклон, заставивший самолет изменить курс, и женщина с пронзительными глазами по имени Уши.

Слава богу, все это закончилось. Теперь осталось только успокоить мою девочку.

— Арита, у меня все в порядке. Меня встретил отец, я сейчас дома, скоро будем есть пирог с макрелью. Не скучай. Осталось чуть-чуть, двадцать восьмого я прилечу.

— Ни, а ты мог бы… прилететь раньше?

Я вздрагиваю.

— Что случилось?

— Понимаешь… — голос Ариты, летящий через континент, начинает дрожать. — Понимаешь… Кое-что произошло.

— Любимая, о чем ты? То, что ты написала в SMS…

— Да, Ни. Я… я не свободна так, как ты думаешь.

О боже! У меня каменеет челюсть от дурного предчувствия. Она что, специально выбрала момент, когда я улетел, чтобы сказать мне об этом?

— Арита, ты… ты замужем?

— Нет. Но у меня есть родственники, брат, дядя и бабушка, которые…

— Ты никогда не говорила мне о них!

— Вот — говорю. Они приехали навестить меня. И узнали про тебя. Узнали про кольцо.

— И что?

— Они хотят увидеть тебя, познакомиться… У нас, в России, так принято, понимаешь?

Я мысленно выдыхаю. Ху-ух, это всего лишь родственники. «У нас так принято…» У нас, между прочим, тоже!

— Конечно, дорогая, обязательно. Как долго они пробудут в Москве?

— Несколько дней. Три, четыре… — голос Ариты снова начинает дрожать. — Я не знаю.

— Хорошо, я поменяю билет и прилечу двадцать седьмого утром. Договорились?

— Д-да… — Арита не уверенна, она словно что-то подсчитывает или с кем-то консультируется. С кем? С дядей, братом, бабушкой?

— Арита, а твои… родственники, они что, остановились у тебя?

Глупый вопрос. Во-первых, у русских в России принято жить не в гостиницах, а у родственников или даже знакомых. Во-вторых, почему меня это так… раздражает? Да, именно что раздражает. Мне почему-то очень не нравится, что у Ариты есть какие-то родственники, мужчины, которые могут, например, запретить ей выйти за меня.

— Нет, что ты, у них командировка, и они живут в другом месте, — отвечает Арита. — Ни, давай закругляться, ты потратишь на разговор много денег, и у меня тут тоже снимается.

— Милая, о чем ты!..

— Ни, я тебя прошу. Я буду писать тебе эсэмэски, хорошо?

— Как скажешь, любовь моя.

— Пока. Целую. Привет семье.

— О да, они тоже передают тебе привет! — торопливо говорю я. — И мама, и папа…

— Пока-а-а! — кричит трубка, и Арита отсоединяется.

Я убираю телефон. Мама и отец, и дядя Ульрик, и тетя Марта — все настороженно смотрят на меня. Потом мама говорит:

— Нильс, ты ничего не хочешь нам рассказать?

Я собираюсь с духом и выпаливаю, как из пулемета:

— У меня есть девушка. Она русская. Я сделал ей предложение. Она очень хорошая. Ее зовут Арита. Сейчас она в Москве. К ней приехали ее

старшие родственники. Я должен с ними познакомиться. Потом мы сделаем ей загранпаспорт и приедем к вам. Тоже знакомиться.

Первым реагирует отец.

— По этому поводу надо выпить, — говорит он.

SMS от Ариты приходит вечером. Я к тому моменту изрядно набрался, наш Akvavit! этому весьма способствует. Когда в кармане курлыкнул телефон, мы с дядей Ульриком как раз вспоминали тот перелет в Испанию. Оказывается, дядя сам страшно боялся лететь, для того и придумал всю эту историю с воздушными китами. Пока отец и дядя Ульрик хохочут, выхожу в коридор, тычу согнутым пальцем в экран.

«Мне грустно… — пишет Арита. — Все то, что происходит, не правильно. Я тебя очень люблю, но…»

Понимаю, что ничего не понимаю, и с трудом набирают ответное SMS: «Я тоже очень люблю тебя, милая. Скоро прилечу, и мы будем вместе, как прежде. Не скучай».

Ответ приходит быстро: «Ни, как прежде уже не будет. Мы перешли черту, границу. Мне очень грустно, любовь моя. Я хочу тебя видеть, но не знаю, стоит ли тебе…»

Akvavit шумит у меня в голове, путая мысли. Все же сосредотачиваюсь и пишу: «Арита, милая, я люблю тебя все сильнее, и мне плевать на границы. Все будет хорошо, не грусти. Целую».

Смартфон курылкает очередным SMS: «Ни, прости меня, прости. Я плохая, я недостойна тебя…»

Постепенно трезвею и начинаю осознавать, что причина такого странного поведения Ариты кроется, видимо, в этих новоявленных родственниках. Пишу: «Твои родственники против того, чтобы ты встречалась со мной?»